Обычная строгая мама с прической каре и в сером свитере клацает по обычному ноутбуку на обычной кухне, в соседней обычной комнате трудится обычный худой папа с синяками под глазами, а рядом околачивается обычная дочь переходного возраста, которой уже не интересны игрушки, осточертела занятость родителей, и хочется чего-нибудь интересненького. Но стоит только начать расстраиваться в будничности картинок, которых и в реальной жизни хоть отбавляй, как вдруг мультфильм оборачивается абсолютно сказочным сюжетом с говорящим котом, ведьмой и хищными цветами.

Граница между будничностью и сказкой - маленькая дверца, которую обнаруживает в новом доме та самая обычная девочка Коралина. Дом этот не простой, а настоящий многоквартирный «Розовый дворец», куда переезжает семья девочки. По соседству с ними живут  две толстые тетушки, угощающие гостей раритетными 50-летними ирисками и гибкий мистер Бобински, дрессирующий мышей. Если последнее не принимать во внимание, то это вполне заурядные соседи, и родители Коралины, поглощенные написанием контента для садово-огородного журнала, их и вовсе не заметили.  

Сама Коралина – синеволосая кукольная мадам с модным синим маникюром и потрясающей мимикой (как утверждают создатели, всего 207336 различных выражений лица), устав разговаривать с занятыми родителями диалогами вроде

- Мама, я вчера чуть не упала в колодец…

- угу

- … и чуть не умерла

- вот и молодец,

уныло покопалась во дворе и познакомилась с местным гопником, который не вдохновил ее даже на дружбу. Наконец, она нашла загадочную дверцу в стене дома, и обычная мама, лишь бы только доченька от нее отвязалась, эту дверцу с удовольствием открыла.

За дверцей оказался совсем другой мир – прямо как в «Алисе в стране чудес». Только попадает туда Коралина, догоняя убежавших мышей, а не белого кролика. И, в отличие от  произведения Кэррола, «Коралина», снятая Генри Селиком («Кошмар перед Рождеством») по книге Нила Геймана, намного приземленнее, но это ей только в плюс.

За дверцей нет карточных Валетов, крокета с фламинго вместо клюшек и прочих ирреальных штук, которые могли прийти в голову Льюису Кэрроллу только после опиума. Там всего-навсего живут Другая мама и Другой папа. Они  не кормят свое чадо бутербродами с кетчупом, майонезом и горчицей, а угощают вкуснейшими пирожными, бифштексами, свежевыжатыми соками, которые можно налить прямо с люстры, они покупают ей яркую одежду, а не серую казенную форму и поют на ночь колыбельные.

Вместо Чеширского кота здесь есть свой черный кот, который вопреки стереотипам и даже злостному виду, становится лучшим другом девочки. Коралина могла бы навсегда остаться с вкуснейшими пирожными и трогательными колыбельными, да вот только в этом мире пуговицы вместо глаз и, чтобы остаться, ей нужно поработать иголкой и ниткой.

Но странность мультика даже не в этом. И не в переиначенном имени девочки (все привычней Каролина), добром черном коте, попкорне, высыпающемся из куриной гузки, и звучной, нехарактерной для мультфильмов отрыжки из уст одиннадцатилетней девочки. Странность в том, что в «Коралине», прямо как в любом уважающем себя философском фильме, нет морали, хотя по смыслу должно быть что-то типа «твои мама и папа, сынок/доченька, самые лучшие мама и папа на свете!».

У Коралины даже нет выбора, потому что глаза-пуговки, как и ее настоящие родители, приносят только разочарования.  Так что, спасая себя и всех вокруг, синеволосая Коралина по-прежнему остается с обычной строгой мамой, обычным худым папой, другом-гопником и серыми буднями в придачу. Так тяжко не жилось даже кэрроловской Алисе, потому что у нее была хотя бы старшая сестра.

Ирина ГОЛОСОВА