Недоучившийся студент медицинского института Виктор Манчини оплачивает содержание своей матери в клинике для душевно больных весьма оригинальным способом – инсценирует в ресторанах приступы удушья. Его «спасители» чувствуют свою ответственность за жизнь вечного молодого человека и не скупятся на наличные. Еще Виктор играет роль персонажа в исторической ретроспективе XIX века и увлеченно занимается сексом, пока не узнает, что был зачат от мощей Иисуса Христа…     

«Белым американцам неопределенного возраста и с еще менее определенной целью в жизни посвящается… «Удушье» дебютанта Кларка Грегга топчется на территории Кевина Смита и путано рассуждает о «человеке, созданном по образу и подобию Бога». Какое бы количество благоглупостей и обнаженных старушек не помещалось в кадре, все равно на выходе это оказывается обыкновенной романтической комедией.

Сексуальные отклонения – это прерогатива авторского кино, которое не стесняется препарировать человеческие души, взращенные Эдиповым комплексом и комплексом Электры. Авторское кино по своей природе должно заниматься людьми необычными или подавать обычных людей в необычном ракурсе.

Главные герои «Удушья»-книги казались людьми необычными. Главные герои «Удушья»-фильма необычными не кажутся даже при отдаленном рассмотрении. Отчужденная гиперсексуальность персонажа Сэма Рокуэлла выглядит явлением настолько обыденным, что трудно понять, какое сквозное психическое развитие герой претерпел к финалу.

Если итог – это понимание того, что секс без любви ничего не стоит (или не стоит), то вряд ли тогда оправдано большое количество банальных или попросту проходных сцен. Не читавший книгу зритель может удивиться ряду сюжетных поворотов, которые сами по себе оригинальны (миловидная женщина-врач оказывается пациентом психиатрической лечебницы), но в драматургическом повествовании они выглядят абсолютно статичными.

В «Удушье» есть масса замечательных (забавных, смешных, прикольных – нужное подчеркнуть) гэгов, которые могут доставить удовольствие зрителю, но в большинстве своем они разбивают фильм на эпизоды. Конечно, своеобразная хрестоматия преображается, когда на экране появляется динамичная Анжелика Хьюстон, но ее нескромного обаяния картине недостаточно.

Орально-анальные эксперименты героев «Удушья» смотрятся миловидными шалостями, которые постепенно выводят фильм на проторенное мелководье. Если книги Паланика – это гарантированное погружение на глубину и атмосфера настоящего удушья, то фильм дышит очень ровно и поверхностно.

Александр ДЬЯКОВ